В.И. Кононов. Геологические этюды: Сборник рассказов. Изд. 3-е, испр. и доп. – М.: Изд-во РУДН, 2005. – 264 с. Тормози сапогами! (из цикла "Камчатские истории")

– Ну, раз собрались! – произнёс первый тост камчатский коллега из Института вулканологии, и все дружно выпили по первой. Мы сидели в небольшом коттедже на склоне живописной Авачинской бухты. На столе стояла нехитрая закуска – красные икра и рыба, хлеб и литровая бутыль со спиртом под названием "Фашист". Была весна 1960 года, в стране намечалась оттепель. Наш гидрогеологический отряд впервые прибыл на Камчатку. Возглавлял его суровый спортивный парень с копной рыжих волос на голове.

– Хороший у вас начальник? – поинтересовались вулканологи.

– Просто золотой! – дружно ответили мы с Кроликом.

– Ну, тогда чтоб не почернел! – прозвучал второй тост.

– Очень важно, чтобы в отряде был отличный микроклимат, без ссор и склок, – делились с нами бывалые коллеги. – Поэтому, давайте теперь хряпнем: "За ласковые отношения!"

Кроме нас, в отряде были и представительницы прекрасного пола. Выпив, мы вспомнили и о них.

– По нашему морскому обычаю, наш первый тост за дам! – с чувством сказал Кролик.

– Нам всё равно, а им будет приятно, – поддержали его вулканологи.

Я тоже внёс свою лепту, произнеся заключительное пожелание, которое слышал от знакомого таксиста: "Главное, чтобы без человеческих жертв!" Этот универсальный набор тостов камчатского отряда бережно сохранялся на протяжении последующих 40 лет, сопровождая нас с Кроликом в различных геологических экспедициях по всему свету. После него стройный порядок возлияний, как правило, нарушался, начинались научные споры "за интрузию", звучали песни известных бардов. В то далекое время мы были молоды и, как следствие, беспечны и жизнерадостны. Мы жили на базе и по привычке, выработавшейся в Академии наук, занимались перепиской фондовых материалов в районном геологоразведочном управлении. Но постепенно муза дальних странствий стала манить нас всё сильнее и сильнее. И когда сугроб возле нашего дома, в котором мы охлаждали напитки, уменьшился и почернел, наши нервы не выдержали и мы отправились в первый маршрут. Кстати, к тому времени начали открываться от снега перевалы, и дороги стали проходимы для автомашин, буксируемых трактором.

Наш гидрогеологический отряд состоял из 10 персон в возрасте до 30 лет: четырех представителей сильного пола (суровый Начальник, мы с Кроликом и безотказный Коллектор), трёх – прекрасного (все умницы, красавицы, спортсменки) и трёх – неопределенного (интеллигентных пожилых меринов). Для передвижения по дорогам нам выделили автомашину. Старый опытный водитель проникся к нам уважением. И в кабине машины и на привале токовал Кролик, который сам ставил и сам разрешал сложные научные проблемы.

– Гидрогеологи, как сядут в машину, так говорят только о науке и о науке! А геофизики – так всё о бабах и о бабах! – говорил наблюдательный водитель начальству, повышая наше реноме.

Наш первый маршрут лежал к Большим Банным источникам. Оставив часть вещей и, как потом выяснилось, почти всё продовольствие у двух бывших зеков, до землянки которых сумел добраться автомобиль, мы навьючили остальное на лошадей и двинулись к перевалу. Скоро выяснилось, что горные ручьи превратились в бурные реки, а тропа, по которой якобы кто-то когда-то уже ходил, лежит под снегом. Мы шли вперед, ориентируясь по компасу, с риском для жизни продвигаясь по снежным карнизам, форсируя горные потоки и карабкаясь по скалам. Впереди с карабином на спине, полевой сумкой на плече, тяжёлым фотоаппаратом на шее, секретными картами за пазухой и топором в руках шёл суровый Начальник, прорубая тропу в стланике.

Ночевали мы, как настоящие землепроходцы, на снегу, положив под спальные мешки ветки кедрача. Наконец, на третий день пути мы добрались до заветной цели и убедились, что работы здесь минимум на две недели, а еды у нас осталось максимум на два дня. Оценив ситуацию, прожорливый Кролик с Коллектором быстро оседлали лошадей и, пообещав вернуться с провизией, скрылись в неизвестном направлении. Начальник пошёл охотиться на медведя, а девушки стали варить щи из травы и каких-то съедобных, как они думали, корешков. Я же лег на тёплую термальную площадку и стал терпеливо ожидать голодной смерти. Но не дождался! Во-первых, оказалось, что в часе ходьбы от нас находится лагерь местных геологов, которые знали гораздо более легкий путь от места хранения наших продуктов к источникам. Во-вторых, неподалеку от этого лагеря имелась речка под названием Табуретка, по которой плотными косяками шла на нерест красная рыба. Речка эта временами буквально кишела то горбушей, то кетой, то чавычей и кижучем, которых можно было поймать за хвост или плавник простой палкой с гвоздем. Надо было лишь пробиться к воде, растолкав медведей, которые занимались ловлей той же рыбы, выбрасывая её на берег когтистыми лапами. Голод у Кролика и Коллектора поборол страх, и 70 кг рыбы, начинённой красной икрой, были доставлены в наш лагерь и зарыты в снежник. 20 кг съели мы, остальное – вороны и росомахи. К тому же, суровый Начальник задрал дикого оленя. Так что жизнь снова стала прекрасной и удивительной.

Банные ключи – место очень интересное, но небезопасное. Там полным-полно бурлящих, громко фырчащих, плюющихся кипятком, слабо сочащихся и угасших грифонов, а также грязевых котлов. Эту классификацию термопроявлений разработал Кролик, который предложил распространить её и на ученых мужей нашей Проблемной лаборатории. Все кипящие и прочие источники были нами детально изучены, а плоды наших трудов немедленно направлены куда следует. Оттуда местные геологи надеялись получить (и, как ни странно, впоследствии получили) необходимые средства на детальную разведку Больших Банных источников с целью их скорейшего практического использования.

Следующий наш маршрут лежал в долину реки Налычевой. Состав отряда несколько уменьшился, и нам потребовался опытный рабочий. На эту вакансию неожиданно появился достойный претендент, назовем его Свинский, который уже давно (пару лет) жил на Камчатке и слыл человеком бывалым. По его словам, он умел: подковать коня на скаку, за 20 секунд поставить палатку, разжечь очень большой костер в проливной дождь, связать особым узлом веревки, так что их потом невозможно было развязать, попасть из карабина в глаз белке, великолепно готовить и стирать, писать научные отчёты и ремонтировать любую обувь. Свинский имел импозантную внешность путешественника и краеведа – он был высок и сутул, его лицо украшали крючковатый нос, пышные усы и бакенбарды, он постоянно курил дорогой табак, демонстрируя набор оригинальных трубок. Когда мы зашли к нему домой, то посредине комнаты на стуле увидели большие байковые портянки.

– Где ты достал такие великолепные портянки? – спросил я.

– Тебе они нравятся! – воскликнул он. – Тогда возьми их себе! Возьми всё !!!

После этого Свинский занял у нас довольно много денег (не дать их такому человеку было просто неудобно) и его пришлось взять в отряд, хотя бы для того, чтобы он смог их вернуть.

Долину реки Налычевой окружали высокие, покрытые снегом вулканы Авача, Корякский, Ааг (на его склоне лежал разбитый самолет) и другие. Попасть к Налычевским источникам можно было на маленьких самолетах (что мы и сделали) или на лошадях по единственной тропе через Пиначевский перевал. По этой тропе Начальник вместе со Свинским пригнал четырёх лошадей. Впоследствии Свинский, вспоминая об этом, говорил: "Когда мы с Начальником штурмовали Пиначевский перевал!.. Знаешь его? Хороший парень! Могу дать тебе его телефон!"

Из Налычево мы делали конные маршруты к другим источникам, отбирали пробы воды и газа на анализ, измеряли их температуру. Но работу недели через две пришлось прекратить, так как надо было срочно спасать Свинского. Он скрыл от нас, что болеет аллергической астмой, и в Налычевском микроклимате стал задыхаться и загибаться. Начальник решил вывезти его через перевал на лошади. Как будто специально для этого случая мы взяли ещё одного мерина по кличке Маринад. Это был довольно агрессивный мерин, которого уступили нам почти задаром в военном совхозе, где он откусил кому-то ухо, так что за скверный характер мы скоро стали называть его Меркаптан (так называется зловонный ядовитый газ). Прибыв в наш лагерь, Меркаптан для начала лягнул Кролика в то место, которое наши дамы деликатно называли спиной, а Начальник – пятой точкой. Затем он нанес в противоположное место удар копытом самому Начальнику, который пытался надеть на него седло. Суровый Начальник хотел его тут же пристрелить.

– А кто потащит через перевал седло? – спросил я.

Решили повременить, и вот теперь Меркаптан пригодился. На него надели-таки седло и посадили Свинского. Затем к ним добавили трех навьюченных лошадей и несколько сопровождающих. И вот караван двинулся в путь. Впереди шли Кролик со своим мерином, за ним ехал Свинский, за ними я с Рыжим (мерин, не путать с Начальником, который остался в лагере), далее одну лошадь вели Коллектор и примкнувший к нам местный Топограф. Погода с каждым часом ухудшалась, шел дождь, горы были окутаны туманом. Свинский постепенно приходил в себя и начал руководить нашим передвижением. Ведь он был единственным, кто здесь уже однажды проезжал.

– Кролик, – говорил он. – Иди прямо!

В это время караван вошёл в узкий овраг, откуда свернуть куда-либо было просто невозможно. Овраг повернул направо, и тут же последовала новая команда Свинского.

– Поворачивай направо!

Его указания вывели из себя нервного Кролика.

- Свинский!! Даже если бы я очень захотел, то не смог бы повернуть ни в какую другую сторону!!! – заорал он и протиснулся в середину каравана.

Мы поднимались все выше и выше и вошли, наконец, в туман.

– Перевал! – возгласил, наконец, Свинский и указал куда-то вверх.

Он сидел на высоком черном коне, в черной плащ-палатке с капюшоном, надвинутым на крючковатый нос, и напоминал мне Карла XII после Полтавской битвы. Я вышел вперёд и повел нашу группу в указанном направлении. Мы шли уже по какому-то леднику, склон становился всё круче, и лошади стали пробуксовывать. Внезапно впереди я увидел остатки самолёта. "Мы лезем на вершину Аага, – понял я, – надо спускаться". Я стал искать место, где можно было бы повернуть караван, но поскользнулся и полетел вниз по крутому склону. Чтобы не упасть в пропасть, я отчаянно тормозил сапогами.

– Тормози сапогами! – услышал я внезапно противный голос Свинского.

На последнем выступе мне удалось задержаться. Я перевернулся на живот и, цепляясь за неровности склона, пополз вверх.

– Переворачивайся на живот! Ползи вверх! – подавал советы Свинский.

Я подполз к своему коню и, ухватившись за уздечку, с трудом поднялся на дрожащих ногах.

– Хватайся за узду и вставай! – скомандовал Свинский.

Срывающимся голосом я сказал всё, что о нем думаю, используя богатство и все оттенки великого и могучего русского языка.

Мы пошли вниз. Внезапно пелена тумана приподнялась и мы увидели седловину.

– Перевал! – завизжал Свинский, но ему уже никто не верил.

– Мы тут! – кричал он, тыча пальцем в карту.

– Нет, – сказал Кролик, – мы здесь, а ты держишь карту вверх ногами.

– Это он, – умолял Свинский, – это Пиначевский перевал!

Мы решили последний раз поверить ему и снова полезли вверх. Наконец, злые и промокшие до нитки мы оказались наверху.

– Н-ну, если это опять не тот перевал, м-можно, я в-вашему Свинскому м-морду н-набью! – сказал, дрожа от холода, Топограф.

Тут появился и лёгкий на помине Свинский, которому пришлось слезть с Меркаптана и вести его в поводу. К счастью для всех, это оказался всё-таки тот самый Пиначевский перевал, и мы приготовились спускаться в долину. Свинский, продолжая давать нам руководящие указания, подвёл Меркаптана к большому камню, чтобы с него снова залезть в седло. Но он увлекся указаниями и забыл, с кем имеет дело. Конь не спеша прицелился и внезапно нанес Свинскому резкий удар копытом по колену. Истошный вопль огласил окрестности, а лица присутствующих дружно озарились широкими, как в мультипликации, улыбками. В тот же момент у Свинского одна болезнь сменилась другой – астма бесследно прошла, но возникли большие проблемы с коленом.

Мы помчались по тропе вниз, стремясь успеть в магазин леспромхоза до его закрытия (догадайтесь с трех раз, зачем).

Прошло много лет, но в нашей семье имя Свинского стало нарицательным. "Свинский!" – кричит мне жена (она слышала эту историю много раз), когда я с некоторым опозданием пытаюсь руководить её кипучей и весьма многообразной деятельностью. – "Свинский!!!"

В.И. Кононов. Геологические этюды: Сборник рассказов. Изд. 3-е, испр. и доп. – М.: Изд-во РУДН, 2005. – 264 с.

Об авторе